tka4_enko

Первым делом мы летим. Как только ощущаем ток энергии в периферийных контурах, как только узнаём силу слов, мы пытаемся оторваться от земли, преодолеть этот неумолимый диктат тяготения.

Потом уже мы принимаемся играть с мыслеформами, анимировать органические и неорганические субстраты, делая големчиков, творим иллюзии и забавляемся с погодой, но первым делом мы лезем, ползём, карабкаемся из гравитационного колодца, срывая ногти и набивая шишки: Конечно, мы падаем.
Не падая, не полетишь.
Это случается в раннем детстве.

Энергии так много, что кровь из ссадины шипит на камнях. Вита хлещет, переполнена ею каждая клетка тела, кажется, одно прикосновение — и расцветёт сухая ветка, и оживёт мёртвый, сожжённый комар, но нас манит небо.
Не так уж много энергии требуется для полёта ребёнку, всего-то полтора джоуля на пиковых нагрузках крутых маневров, а при ровном полёте и того меньше. Весь секрет в том, к чему эту энергию приложить.
Можно направить её на поверхность земли, и тогда окружающие повеселятся, глядя на вихри из земли и воды, на фонтаны брызг и камушков, из которых торчат руки-ноги незадачливого летуна.
Можно попытаться опереться на растения, оттолкнуться от кончиков травинок, от верхних веточек кустов, от сучьев и стволов, от шелестящих листьев, но это даст нам только ворох поломанной, измочаленной в кашу растительности, и хорошо, если мы не упадём прямо в самую гущу колючек и шипов. Для свободного полёта нужно работать с собственным своим телом, и с воздухом вокруг.

Гравитация — фундаментальное взаимодействие, и это делает её доступной для простейших коррекций. Остронаправленные печати мы формируем прямо в воздухе, или рисуем угольком на ладонях рук и стопах: теперь положение наших ладоней станет формировать вектор тяги.
Воздух в определённых местах мы просто отгоняем, чтобы не мешался, или прячем, утаскиваем с собою. Заменяя притяжение на отталкивание, нужно быть осторожным: если переборщить, легко упасть в небо, и тогда ничто не остановит это ускоряющееся падение в бездну, и только припасённый воздух спасёт, даст лишние секунды, чтобы исправить сделанное.

И вот, бьёт потоком неуёмная детская энергия. И мы несмело отрываемся от земли — наконец-то, не падаем, — и скользим, сперва совсем невысоко, потом поднимаемся над дорогой, и над крышами сельских домиков, и над верхушками тополей, и нам открывается совсем другая перспектива пространства.

Крыши домов, оказывается, не остры, а покаты, деревья не высоки, а округлы, мачты линии дальней связи не вспарывают небо клинками антенн, нет.
Они грузно растопырили опоры, пытаются не упасть, смешные.

А вдали, на горизонте, серебрится город. Оказывается, он виден отсюда, сквозь облако дымов и испарений он удивительно красив. Небоскрёбы отсюда напоминают башни дивных замков, море высотных жилых домов - крепостную зубчатую стену, белокаменную: туманные провалы улиц не разобрать.

Единственное, что не меняется - небесные корабли.
Похожие на дивные цветы, сорванные и разбросанные по голубой скатерти, или, — ранним утром, — на непонятные ювелирные изделия, причудливые, ажурные, с встроенными камнями, на синем бархате небес.

Это парят яхты властителей мира, в верхних слоях стратосферы. Оттуда, с невыразимой высоты, должно быть, открывается ещё более странная перспектива пространства: и город, с его тысячами игл-небоскрёбов, и наша деревенская глушь, сливаются в одно размазанное нечёткое пятно, похожее на пролитый кофе. Зато лучше видны звёзды.

А мы скользим вперёд, рядом с ласточками, обалдевшими от такой компании. И мы устраняем не весь избыток воздуха на пути, чтобы ветерок трепал волосы и холодил лицо. И мы срываем верхние листочки с самых высоких деревьев. Переполненные Витой, пьяные от изобилия жизненной силы, мы ещё не думаем о будущем, что нас ждёт. О безжалостном. Бездушном. О голодном мире.

#ars_chymiae